Честь и достоинство унтер-офицера - Страница 6

К оглавлению

6

На этот раз свита состояла из двух пожилых новгородцев, и Василий попросил принести лавку. Посмотрел на Ольгу, и попросил принести еще одну.

Давыд опять долго рассказывал о нарушенных правах Великого Новгорода. Сколько налогов недополучено, сколько земель захвачено и кому из бояр они принадлежат. В конце начал угрожать проведением в Новгороде мобилизации. В городе двадцать с лишним тысяч жителей. Свободные мужчины все, как один встанут в ополчение. Это пять тысяч воинов.

– У меня на озерах почти тринадцать тысяч мужчин. По лесам еще около четырех тысяч. Больше четырех тысяч в степи, в верховьях Волги. Это ты мне смеешь угрожать? Я через две недели приведу сюда три тысячи стрелков, в полном вооружении. Что тогда будет с Новгородом?

– У тебя двадцать тысяч воинов! – обрадовалась Ольга.

– Толмач. Переводи! – повысил на Ольгу голос Василий.

– Этот Давыд книжник, наверное. Он хорошо знает язык твоей церкви. Ему перевод не нужен, – оправдалась Ольга.

– Для Гудмунда переведи. Дядя твой насупился, смотри, побьет ремешком племянницу, – забеспокоился Василий.

– Ой. Сейчас, – заторопилась Ольга.

– Приводи свои три тысячи к Новгороду. Всеволод Мстиславич будет ждать тебя, – неожиданно отказался от переговоров Давыд. «Не поверил», – расстроился Василий.

– Вы, трое, можете вернуться в Новгород. Сегодня любой может выйти из Новой Ладоги, оставив оружие и ценности здесь, – сделал новую попытку спасти жизни дружинников Василий.


* * *

Ближе к вечеру, Скворцову, как всегда повезло. Приплыл отряд во главе с командиром разведки на трех ладьях. Сто пятьдесят бойцов.

– Мы слышали, тут викинги появились. Пришли помочь, – сходу заявил он, усевшись в Ольгино кресло.

Мужчины радостно здоровались, Василий познакомил Гудмунда со своим командиром разведки Степаном Багровым. Сибирский казак и викинг сразу нашли общий язык. Ну, почти сразу, после третьей рюмки. Ольга недолго постояла, и ушла никому не нужная. Через полчаса про нее вспомнили, и … послали вестового за Фростом. Пора молодому вождю викингов к мужским делам приобщаться.

1 июля 1123 года.

Утром установили две вышки, ближе к обеду еще четыре. Теперь дружинники не могли стрелять даже навесом, поселок был небольшой и простреливался насквозь. Скворцов приказал забить ворота поселка бревнами. Теперь можно было не опасаться внезапной ночной вылазки.

– Человек везде старается воспроизвести для себя привычную среду обитания, – поделился Василий мыслями со своим командиром разведки.

– Да. Очень похоже на лагерь. Вышки. Охрана, – грустно согласился Степан.

2 июля 1123 года.

Под утро была попытка открыть ворота.

Ближе к обеду бойцы отвлеклись, и не успели пристрелить одного новгородца из свиты Давыда. Тот попросил отвести его к Скворцову.

В поселке осталось больше ста сорока дружинников. Они просили пропустить их без оружия в Новгород.

– Не боятся, что слово не сдержу, – улыбнулся Скворцов.

– Заставят на иконе поклясться, – просветил его Гудмунд.

– Я не могу их отпустить, это хорошие воины, не чета ополченцам, – признался Василий.

– Я готов взять город, но долю добычи надо увеличить, – предложил Гудмунд.

– Я могу пропустить вас в Суздаль, или три месяца плена у нас до возвращения в Новгород, – предложил свой вариант послу Скворцов.

– Вы собираетесь за три месяца взять Новгород, – удивился посол.

– Нет. За три месяца мы возьмем и Новгород, и все его земли, включая Псков, – уточнил Скворцов.

– Мне надо посовещаться с другими дружинниками, – засобирался в поселок посол.


* * *

К вечеру дружинники сдались в плен на три месяца. А Скворцов в первый раз клялся на иконе.


Глава 8.
Старая Ладога.

Безделье развращает, бестолковая работа развращает вдвойне.


Правая рука Скворцова, комбат Комарь Фома Ильич, перевез в Новую Ладогу практически весь отряд. На Онежском озере остались небольшие гарнизоны и рыбацкие артели, в которых местные рыбаки перемешались со скворцовцами. В поселках, по реке Свирь, образовались артели лесорубов, для заготовки смолы, дегтя и для поставки досок в Свирицу. Здесь комбат развернул строительство морских судов. На судоверфи Фома Ильич смог обеспечить работой пятисот человек. Мог бы и больше, но нужны были прошлогодние, высушенные и пропитанные смолой доски.

Самые большие гарнизоны разместились на Ладожском озере. Особенно большой разместился в истоке Невы, где Фома Ильич затеял строительство крепости. Более тысячи рабочих трудились там.

В результате отряд в Новой Ладоге насчитывал более двух тысяч бойцов и восьми тысяч рабочих. Серьезное пополнение рабочих рук Скворцов получил из-за освобождения из рабства двух тысяч уголовников. В поселке Медвежья гора хозяева не смогли их прокормить, а купцы из-за войны перестали навещать Онежское озеро.

С Балтики приплыли купцы с зерном. Слухи о небывалом спросе на хлеб достигли самых отдаленных мест. Но пока обеспечить едой громадный отряд удавалось не более, чем на два месяца. А при существующем уровне цен, денег у Скворцова для закупки зерна хватало, максимум, до начала весны.

Главного своего врага, безработицу, Скворцов уничтожил, по рецепту советской власти. Василий начал «стройку века».

В верховьях реки Сясь местные жители обжигали кирпичи и производили цемент. И то, и другое делалось по традиции, как в древнем Риме. Но у Скворцова были свободные руки, и их надо было занять полезным трудом. Над совершенствованием технологии подумают инженеры и техники, два десятка которых мучались таким же бездельем. Главным удобством для Скворцова было то, что Сясь впадала в Ладожское озеро рядом с Новой Ладогой.

6